Це не просто покоління — це окрема форма виживання.

У п’ять років вони вже розпізнавали мамин настрій за звуком закриття кришки каструлі на плиті.
У сім — мали ключ на шнурку й інструкцію: «Обід у холодильнику. Розігрій, але не спали».
У дев’ять — варили борщ без рецепта.
У десять — знали, як полагодити кран і втекти від собаки сусіда з відром на голові.

Цілими днями — надворі.
Без телефонів.
Замість Wi-Fi — маршрут: турнік — річка — дім, в темряві з колінами, схожими на карту бойових дій.
І вижили.

Коліна лікували слиною і листком подорожника.
А якщо боліло — чули: «Не відпало? Значить, не болить».
Їли хліб із цукром, пили воду з садового шланга — мікробіом, якому позаздрив би будь-який йогурт.
Алергій не було. А якщо й були — мовчали.

Вони знають 15 способів відіпрати траву, мазут, кров, болото і чорнило — бо додому треба було прийти «чистим».

І це ще не все. Вони пережили:
– транзисторне радіо,
– чорно-білий телевізор,
– вініловий програвач,
– касетні магнітофони,
– CD-диски, а тепер тримають тисячі пісень у кишені…
І сумують за тріском касети, перемотаної олівцем.

А отримавши водійське, їхали на «Жигулі» через всю країну:
без готелів, кондиціонерів і GPS.
Лише дорожня мапа, бутерброди з яйцем і усмішка.
Доїжджали. Без Google Translate. З інтуїцією. І вірою.

Це останнє покоління, яке пам’ятає світ без інтернету.
Без постійного страху, що сів телефон.
Пам’ятають дротовий телефон, книжки з рецептами й дні народження — без нагадувань.
А якщо не пам’ятали — не приходили... .

Це люди, які:
– ремонтують все ізоляційною стрічкою, скріпкою і плоскогубцями,
– мали один телеканал — і не нудьгували,
– знали, що «гортати» — це телефонний довідник, а не стрічка в соцмережі,
– і вірили: якщо не береш слухавку — значить, живий, перетелефонуєш.

Вони — інші.
Мають емоційний азбест, імунітет епохи дефіциту й рефлекси, відточені на турніку.
Останні ніндзя повсякденності.

Не чіпай людину за 60.
Вона бачила більше.
Жила глибше.
І має в кишені м’ятну цукерку старшу за твій смартфон.

Мы становимся свидетелями заката Европы — упадка союза, основанного на принципах мира и дипломатии, который больше не способен эффективно реагировать на вызовы времени. Современный кризис требует решительных действий — не сотрудничества и постепенных шагов, призванных предотвратить войну, а признания того, что война уже началась и пришло время сражаться.

В 1950-х годах, после катастрофы Второй мировой войны, европейские страны, что вполне объяснимо, отчаянно стремились найти механизм, который обеспечил бы мир и безопасность на континенте в будущем. Объединение европейских наций началось с шести стран-основательниц (Франции, Германии, Италии, Нидерландов, Бельгии и Люксембурга) и было институтом, радикально отличавшимся по масштабу и задачам от того, каким мы знаем его сегодня. Франция и Германия долгое время были источниками напряжённости на континенте, и лидеры стремились найти способ не допустить, чтобы эти конфликты снова привели к войне.

Простая идея, на которой основывался европейский проект, заключалась в том, что экономическая интеграция устранит угрозу войны. Страны, тесно связанные друг с другом финансово и политически, будут слишком много терять в случае конфликта и, следовательно, будут заинтересованы в сохранении мира. Сотрудничество увеличивало бы общий экономический «пирог» для всех, а это, в свою очередь, создавало бы стимулы для предотвращения военной эскалации.

По мере роста европейского эксперимента он изменялся не только в масштабах, но и по своей сути. Его радикальное преобразование началось с Маастрихтского договора 1991 года, который учредил Европейский союз. Несколько лет спустя последовал валютный союз, введение евро, а затем – и Шенгенское соглашение, открывшее внутренние границы Европы. Все эти шаги проложили путь к дальнейшему расширению: в 1995 году к Союзу присоединились три страны — Австрия, Финляндия и Швеция; а в 2004 году, в рамках масштабного расширения, Европа пригласила сразу 10 новых членов. Ранее подчинённые страны Восточной Европы были приняты в европейскую семью, получив шанс на стабильность, процветание и мирное будущее. Это было также геополитическим обещанием: те, кто разделяет западные ценности и принимает установленные правила, могут стать частью европейского сообщества.

На всём протяжении этого процесса роста европейский проект продолжал опираться на одну и ту же идею: свободная торговля, процветание и либеральные ценности станут барьером против угрозы войны.

К сожалению, как бы логично ни звучала эта идея изначально, она не оправдала себя.

( Read more... )

Европа не обречена на провал. Но для выживания необходимо осознать, что свобода больше не даётся даром, и что для её защиты нужно использовать все доступные средства.